Не законченная, но все же :)

Мемуары Березуцкого Владимира Ивановича Начнем с роддома

06.06.1959 года. г. Минеральные воды Ставропольского края. Такого басовитого мальчугана, как я, врачи роддома не помнили много лет. Мама родила меня в 19 лет и рос я гиперподвижным ребенком до 9 лет. На трехколесном велосипеде я научился ездить раньше, чем ходить. Любил «буксовать» на нем, ударяясь передним колесом в ворота. Летом жарко. Не забуду, как однажды, двигаясь на нем вперед, выскочило переднее колесо, и вилка встряла в асфальт. Я кубарем полетел на дорожку через руль. Велосипеды мне покупали каждый год, на долго их не хватало.

А ещё лучше предистория с начала, с предков. По маминой линии - дедушка, в молодости, полюбил бабушку. Жили они в западной Белоруссии. Но … Он батрак, а она из крепкой зажиточной семьи. Надеяться не на что, совсем. Но ЛЮБОВЬ, великая сила. Сбежим ото всех. Давай. Прыгнули в поезд и уехали на край света, а точнее на Дальний Восток. Фамилия дедушки – Мельников. Было им около 20 лет, если не меньше. Как уж так далеко им удалось уехать, мне неведомо. А что дальше? Надо работать. Где и кем оба без образования и опыта, но сила есть. Им предложили работать лесорубами в тайге. По Амуру ходили пароходы, на дровах. А запас как известно никогда не бывает лишним. Вдоль берега жили лесорубы, в обязанности которых входило валить лес, пилить его на чурбаки, колоть дрова и складывать поленницы на крутом берегу Амура. Проходящие пароходы заметив такие сооружения приставали, перегружали дрова на борт, а взамен снабжали лесорубов всем необходимым. Скорее всего, не все лесорубы выдерживали такой режим работы, исчезали со своих мест и получались «дыры», узкие места для пароходов. Поэтому семье приходилось постоянно мигрировать с одного места на другое. Дело молодое, бабушка каждый год рожала. Сначала мальчик, потом девочка, потом снова мальчик и так постоянно. Мальчиков она обожала, девчонок недолюбливала. И как на ту беду, мальчик умирает, девочка остается. Первый, второй мальчик. Бабушка пошла по людям, узнать, что делать. Ей ответили, родится мальчик назови его как твоего мужа зовут, и он останется жить. Так и сделала. Назвала Мельников Семен Семенович, как мужа. И, о чудо, остался жить, да еще и какой, копия муж. Весь в отца пошел. По всем статьям, шустрый, умный, всегда с юмором, силы неимоверной. Одного мальчика, Василия потеряли при очередном переезде. Что мы имели? В наличии. Татьяна, Люба, Семен, Нина, Валентин, Ольга. Моя мама младшенькая. Но и с характером.

Пошел дед Семен в деревню за продуктами. До войны время было. Сбоку дороги стоит трактор, Сталинец, возможно. Тракторист сидит ждет подмоги другого трактора, колесо отпало. Дед предлагает, давай твой трактор подниму, колесо поставишь на место. Тот смеется, еще ни один человек такой трактор не поднимал. Тяжелый ведь. Дед под трактор подлез, поднатужился, поднял. Тракторист, крича чур меня, сбежал, нечистый говорит ты. Нормальные люди такого не могут сделать. Плюнул, ушел. По ночам дед никогда не вставал. А тут вдруг встал по нужде, открыл входную дверь и обмер. Крыльца не было. Их избушка всегда стояла на краю обрыва, чтоб из реки видно было. А правый берег Амур подмывает, и он отвесный, метров много. И ночью обрыв подошел на край избы. Метнувшись назад, дед через окно к лесу сначала детей и жену из дома выставил. Потом все вещи. Избу жалко ведь. Стал разбирать. Снял крышу. Четыре нижних венца осталось, когда Амур унес их в воду. Дед и за ними прыгнул в реку. Прибил к берегу, перетащил назад. Избу собрал.

А потом дед подрабатывал в котельной. Печь потухла и ее нужно было зимой разжечь. Нашел какую-то бутылку с жидкостью. Попробовал. И попал в больницу. С психическим расстройством. Он в жизни никогда спиртного не пробовал. Лежал на железной койке, привязанный к ней веревками. А перевозить его в райцентр водитель машины категорически отказался, когда его увидел. Он и машину разнесет и нас убьёт. Привязали его веревками на крыше фургона и так доставили, зимой. Погиб дед, одним словом. Пристал к бабушке другой мужчина, а куда ей выбирать с такой оравой, кормить-то надо. Увез всю семью на свою родину, в Краснодарский край. Село Хаджох под Майкопом. Тепло, хорошо, ягода на деревьях растет, по болотам искать по ягодке не надо. И размер ягодки с мою голову, арбуз называется, дети говорили. Хозяйство держали, как все. Зарезали гуся. Детвора довольна, будет вечером мясо. Прибежали голодные, как собачата. А отчим им говорит, а гуся нет, съел я его весь. Один с мамой. Смолчали все, кроме моей мамы. Ах так, то и живите сами, ноги моей здесь не будет. Прыгнула в проходящий поезд и уехала куда глаза глядят. Далеко не смогла. «Зайца» быстро вычислили и ссадили с поезда на узловой – в городе МинВоды. Назад домой не вернусь, моя мама заявила в милиции, хоть убейте. А сама в 7 класс ходила только. Что делать? Вокзал в Минводах строился тогда, весь в лесах стоял. Кликнул милиционер бригадиршу штукатуров, посоветовался с ней, что делать, и отдал мою маму ей в подсобники, чтоб и жила при ней. Пошла в школу, заочно в МинВодах, а днём вокзал строила. Характер так при маме и остался.

Вскоре она вышла замуж за моего отца Березуцкого Ивана Иосифовича. Отец моего отца потомственный столяр. Тому же и своих троих сыновей обучил. Старший в Москву уехал, средний инженером на авиапредприятии работал, а младший Иван – водитель на полуторке. На стройку материалы возил. Семья отца верующие, в храм ходили постоянно. Дом деда на две семьи был им самим построен, в самом центре города. Всегда слезы наворачиваются, когда мимо него прохожу. Вначале у него в семье пожили. Потом я родился, в барак ушли. Потом маме к родне захотелось, и они переехали в Курган, где к тому времени осели все ее братья и сестры. Отец шоферил. Но зимы в Зауралье лютые. В дороге снегом машину занесло, и они пешком бежали до соседней деревни. Его напарника сразу снегом натерли, обошлось. А отец в кузню на краю села заскочил, у горна погрелся. С ногами с тех пор у него проблемы и стали. Врачи сказали, что не климат, на юга, ему нужно перебираться. И снова переезд к старшей сестре, в Зерноград Ростовской области. Она всегда отличницей была и работала главбухом в Сбербанке. Немного пожили у нее. Ее муж детей не любил, а тем более таких подвижных как я, и мы съехали на частную квартиру. Два сына у нее осталось. Геннадий и Сергей, Осины. Умерла от неизвестной болезни. Еще и пятидесяти не было. Врачи всю жизнь лечили у нее ревматизм, а его там не было. Как другие медики сказали, когда ее старший сын «поднялся». Старший Гена закончил 8 классов, сказал учиться больше не буду, работать пойду. Иди, мама отпустила. Поискал, никто нигде не берет. Отец пристроил его разнорабочим на молзаводе, где сам работал. И чем он занимался - принеси, подай. А друзья в школу пошли, сентябрь. Учатся. Обидно ему стало. Я в вечернюю школу пойду. Иди, мама ответила. Начал учиться на одни пятерки. Когда в гости к ним заходили, всегда первым здоровался, они с мамой почти одногодки были. Друзья его смеялись, тетя, скажи, что подружка. А почему ты всегда первый здороваешься спросила мама? Потому что первым здоровается тот, кто вежливее, ответил. Библиотека у них дома большая была. Закончил школу с медалью и поступил в Орджоникидзевское военное училище. Окончил не просто с золотой медалью. Генерал Ульянов, после окончания предложил младшему лейтенанту должность начальника отдела кадров училища. Жена Гены была сначала сильно против, как же Германия на горизонте маячила. Но Геннадий сказал, что поедем в Германию не командиром взвода, а командиром части. Так в последующем и было. А тогда у него в подчинении были лейтенанты, старшие лейтенанты, капитаны и майор. Училище одно из крупнейших, мотострелковых. Сразу же поступает в Академию и блестяще ее заканчивает. Потом была служба в разведке. Дальняя командировка, перед которой он по совету жены покрестился в храме. И вернулся назад, хоть и подраненный, но живой. Оттуда, откуда никто не возвращался. Никогда. Один, за все время. Дай Бог ему здоровья всегда.

Брат его Сергей, иного склада характера. Больше с друзьями любил время проводить. Они его и подставили. Загремел Сережка на три года в заключение, по краже, когда его друзья в армию пошли. Мастеровой, золотые руки. Водителем всю жизнь проработал. Сейчас, как и я, на пенсии. Худой и высокий.

Папа работал на автобазе шофером, мама на автозаправке, кассиром. Парень я был компанейский, за словом в карман не лез. Всем водителем представлялся Вадим Ваныч. Кость широкая была с детства и брюшко имелось. Ведет мама меня в город вдоль дороги, останавливается пустой рейсовый автобус, открываются двери и нас приглашают внутрь. Водитель ко мне обращается, ну что, Вадим Ваныч, с мамой в магазин идете? Давайте подвезу.

Потом пошел в садик. Борьба за справедливость меня обременяла всегда. Старался девчонок защищать. Чтобы в садик меня устроить мама пошла работать поваром, в этом же садике. Аппетитом, его отсутствием, никогда не страдал. А тут еще и подкормка была помимо стола. Удобства во дворе раньше были. Если недруги закрывали защелку на моей двери в туалете, то еще в те времена для меня не составляло особого труда поддев дверь плечом, оторвать деревянную поворотную щеколду.

Играем с девочкой в домино, детское, с картинками. Кеглей один мальчик сбивает нам карты в кучу. Объяснил ему, по-хорошему, что так поступать нельзя, на словах. Начали снова играть. Опять точно запустил кеглю и снес нам карты, испортив игру. Опять объяснил, сказал, что ему хуже будет если будет мешать. Товарищ не понимает, в третий раз разбросал наше домино. Терпение мое на этом закончилось. Ответным броском я попал куда хотел – той же красной кеглей ему в глаз. Я не знал тогда, что в бровях так много кровеносных сосудов. Он взвыл, кровь хлынула на ковер, переполох у воспитателей был жуткий. И меня наказали, не заслуженно.

Детсад Орленок, напротив проходной Военведа. Мне уже 4 года. На детской площадке местный хулиган приставал к девочкам. За платье и косы дергал. Воспитатели как-то этого не видели, но девочки уже плакали. Не правильно это, верно? Требовалось изолировать человека, который не понимает слов. Как? Многие помнят деревянную горку. По ступеням поднимаешься с одной стороны и скатываешься с другой. А в детсаду, горка была глухая – забитая со всем сторон досками. Завалив на землю драчуна, я залез на него, а рядом стояла эта горка. Ухватив двумя руками за ее край мне удалось поднять одну ее сторону. Спиной я подпер стенку горки и затолкал драчуна под неё, закрыв его там. Он молчал. Сам вылезти не смог. Девочки плакать перестали. Взрослые заметили пропажу лишь когда зашли на обед и сели за столы. И опять переполох, куда пропал мальчик? Я его в тюрьму посадил, сказал я. Мне не сразу поверили, да и не сразу услышали, я не громко кричал, чувствуя, что на меня наедут. Услышали, где тюрьма спрашивают? Пойдем, покажу. Вот она. А он внутри. Показываю на горку. Достали, разборки устроили. Маме моей наябедничали.

Подготовительная группа детсада. Дали задание нарисовать два домика. Все детки рисуют. Воспитатель ходит проверяет, помогает. Ну начинать то нужно было с меня, а не заканчивать мною. Я давно уже нарисовал два домика. Подходит и спрашивает сколько домиков ты Вова нарисовал. Два, отвечаю. Давай считать. Давай. Раз, два, три. Сколько домиков: Два. Долго она меня мучила, непонятливая. Ну как же два если их три? Нет, отвечаю. Домика два. Нарисованы по краям. Видите, у них дым из трубы идет. А между ними туалет. Он маленький. И трубы, и окон в нем нет. Куда людям по нужде ходить? А домика два.

Жили на квартире. Сын хозяев - Александр, студент, на руках во дворе ходил. Всегда чистый и выглаженный с иголочки. Папа парторг в учхозе. Фамилия Гримайло. Рукастый мужик, основательный, герой войны. А папа всегда машину сам чинил, одежда рабочая грязная и дурно пахнет. Из-за этого Саши суд был и развод с мамой. Отец к родителям в Минводы уехал. Мне года четыре было.

А потом мы жили на квартире у Василия Васильевича с его бабушкой. И я не понимал разницы между словами сладкий и вкусный. Для меня это было одно и тоже. Сварила мама борщ. Насыпала, позвала к столу. Меня долго приглашать не надо. Уселся на табуретку и спрашиваю, а борщ вкусный? Да, мама отвечает. А если в него сахару добавить, ведь он еще вкусней станет? Правильно? Нет, мама отвечает, не выдумывай. И быстро меня оставила одного, уйдя за водой с ведрами на соседнюю улицу. А фантазировать и экспериментировать всегда были моими любимыми занятиями. Надо попробовать, решил я. Благо все под руками. Большой ложкой начал насыпать сахар. Вкус не меняется. Странно. Уже и белая горка в середине выросла, а вкус все тот же. Надо размешать, догадался я. Размешал. Вкус вдруг резко изменился и не в лучшую сторону. Я расстроился. Сижу страдаю. А тут еще мама пришла с водой. Удивилась. А почему ты еще не играешь и еще все не съел? Спрашивает меня. Понимаешь, борщ очень вкусный отвечаю. Это же хорошо говорит мама. Нет, он очень-очень вкусный, такой что его и есть нельзя, отвечаю. Попробовала и сразу догадалась в чем дело. Ну раз ты такой непослушный, в наказание, будь добр съешь весь этот борщ до конца. А он очень вкусный. Слезы из моих глаз покатились, но пришлось его есть. Мимо проходит Василий Васильевич. Удивился, ты чего это Володя плачешь? Да, понимаете, борщ очень вкусный и мама меня заставляет его есть. Тот попробовал, все понял и помог мне с ним справиться, тоже употребил его себе внутрь. Я был счастлив за его помощь другу.

После этого когда меня угощали на улице, я всегда спрашивал, а пирожок (…) вкусный? Мне, неразумные, всегда отвечали очень вкусный. Очень вкусное я не ем, отвечал я, и отворачивался, теряя всякий интерес. Какой неординарный мальчик, все удивлялись.

Практически после десятилетнего перерыва в общении моей мамы с бабушкой, братья и сестры организовали совместное празднование первого мая в 1965 году. Приехали из Зернограда в Курган поездом, дядя Сеня нас встретил, на Москвиче шиньоне привез к бабушке в Еранино, где собрались все сестры и два брата. И началось застолье. У меня есть двоюродный брат Николай Коклягин. Мы одногодки. Нам было скучно, когда все за столами и на нас ноль внимания и мы пошли играть в настоящий футбольный мяч на улицу. Потом пошли проведали одно озеро с одной стороны деревни, потом второе. Все лодки примкнуты, в плавание не отправишься. Передвигались, как всегда, бегом. И на окраине деревни нам попалась на глаза почти пустая силосная яма, выкопанная в земле бульдозером. Посередине ее был островок из силоса. Две стенки вертикальные, а две покатые. Но от покатых до островка далеко, а от вертикальных близко. Спорим, говорит Николай, что я сейчас мячик достану с острова и запускает мяч на него. Нет я, кричу сам и бросаюсь с вертикального обрыва на островок силоса. Кромка силоса обламывается, я проваливаюсь под лед по колено. Рывком вперед перекатываюсь на силос, спасая себе жизнь. Мяч отфутболиваю брату наверх и начинаю соображать, как мне отсюда выбраться. Прыгай на стенку, брат советует. Снимаю с себя шерстяной спортивный костюм, ярко красного цвета. Выбрасываю его наверх, чтоб не мешал прыгать. Ищу место для прыжка, бродя по силосу и не нахожу его. Мороз был легкий, минус градусов несколько. Корка льда толщиной около сантиметра. Высота вертикальной стенки чуть больше полутора метров, выше меня. Но близко. На пологом береге полоса льда метров пять или больше. Не допрыгну. Брат сердится, эх ты, не можешь, сейчас я тебе помогу и прыгает ко мне на остров. Провалившись уже по пояс под лед. Я схватил его руки и вытащил на силос. С разбегу он прыгнул на вертикальную стенку, но не удержался за мерзлую землю и обратно упал в воду, уже по грудь, перекинув руки на островок. Вытащил его на силос снова. Расстелил он на силосе свою рубашку, сел на нее, поднял ноги сушит. Я кругами хожу вокруг него в одних трусах и майке и соображаем, как бы нам отсюда выбраться. Здоровый свежий чистый деревенский воздух бодрит наши мысли. Вот сейчас бы на бабушкину русскую печку, лечь и уснуть, мечтаем мы.

А тем временем моя мама, почувствовав сердцем неладное, кинулась нас искать. Во дворе нет. На одном озере тоже нет. И на втором нет. Все ее успокаивают, сиди за столом не дергайся. Придут. Младший брат Валентин встал, составил ей компанию в поисках. Пошли по деревне искать, не сквозь землю мы ведь провалились. Почти, на самом деле. Увидели в траве мой красный спортивный костюм. Подбежали. Штаны и куртка на месте. Увидели нас в яме. Дядя Валя спортсмен. Перворазрядник по боксу. Вырвал из забора две жерди и бросил к нам на остров. Бегом к бабушке на печку. Крикнула мама. Дважды повторять нам не надо было. Я первым взлетел по двум оглоблям на вверх и пустился, что есть мочи к печи. Прибежал, взлетел на нее и мгновенно уснул под одеялом. Просыпаюсь, мама разбудила и очень долго не мог понять, почему день передвинулся. Оказывается, я проспал 36 часов без пробуждения. А брата на следующий день разбудили, его маме надо было на работу. И он схватил воспаление легких. У меня даже насморка не было. Бабушка не давала маме меня будить ранее. Сном все выйдет, сказала она. И была права. Всегда, с тех пор, мечтаю спать на теплой печи и в прохладном воздухе.

А в соседнем селе – Дубровное, жила средняя сестра, тетя Нина. Сын и две дочки у нее было. Муж у нее был обыкновенный. Пил запоями. Как напьется, домой придет, схватит топор и гоняется за женой и детьми. Убью, кричит. И прочие нехорошие слова. Постоянно. Те у соседей часто прятались. Однажды в пятницу, в банный день, пришел и кричит, в дверь стучит. Те замкнулись и в дом его не пускают. Январь на улице. Зауралье. Мороз за тридцать, если не больше. Побродив по двору, он обнаружил теплую баньку. Зашел, залез на полок и уснул на нем мертвецким сном. Поскольку банька мелкая, для одной семьи была, небольшая. Ногами, лежа на полке он выдавил окно. А головой уперся в трубу буржуйки. Пьяные спят крепко. Утром наши выходят, и видят картину маслом. Из окна баньки торчат на улицу две голые ноги отца. Заскочили внутрь. Спит на полке. А голова осмолена, ожог на голове. Побежали, позвонили в больницу. Заберите нашего папку. Он ноги сильно обморозил и на голове ожог, лечить надо. Приехали, увезли. Вот такая жизнь веселая в наших деревнях ранее была.

Отдел образования провел в тот год эксперимент. Всю группу детского сада перевели в один класс школы. Этот эксперимент оказался неудачным. Далее решили его не повторять. Свою лепту и я сюда привнес. Скучно на уроке, а вот на перемене весело. Моя задача для начала всегда первым выскочить из здания школы. А первый класс не один. Хоть и недалеко от входной двери. На первом этаже. Пол – мраморный и очень гладкий. С первыми трелями звонка я быстро вылетаю в коридор и лечу на полной скорости к входной двери. А навстречу ватага таких же первоклассников, стремящихся меня опередить. Как же. Скорости уже настолько высоки, что вписаться в поворот к двери уже нет возможности. Остается свалиться набок и подрезать всю толпу. Образуется куча мала, из-под которой я выползаю первым. И, о победа, я выскакиваю на улицу впереди всех. Обиженные первоклашки пытаются мне отомстить. Остается только убегать, их много. Забор с кирпичными столбиками, потом деревья. Потом вокруг школы, где на длинной проволоке привязана злая собака. Которую все боятся. В ее будке я нашел свое укрытие. Меня не достали. А на следующем уроке Марк Матвеевич вызывает меня к доске и спрашивает, Володя, а где твой второй сандаль? И вправду, его нет на моей ноге. Иди ищи говорит, и смотрит в окно, как я нахожу его возле собачьей будки.

Хорошо, что мы жили в то время как раз напротив школы. И мама была дома весь день. Она училась на вечерних курсах медсестер. Одну перемену я гуляю. На вторую мама встречает меня у порога школы и ведет переодевать. Третья перемена моя, четвертая мамина. И так каждый день. Полгода.

На родительском собрании Марк Матвеевич, мой первый учитель делился опытом. Я говорит нашел способ, как избежать жалоб на вашего мальчика. Я со звонком беру его за руку, веду в буфет. Кушает он долго и основательно. Беру ему бутылку кефира и булочку. На перемену ему как раз хватает. Иначе один за одним тянутся доносчики, где я в настоящий момент нахожусь. Рядового гражданина из него не выйдет. Сказал учитель. Это будет или очень хороший человек или очень плохой. Я старался всегда быть хорошим.

А потом моя мама закончила двухгодичные курсы медсестер и дали ей направление в хутор Кагальничок в 30 км от Зернограда. Там построили новый фельдшерский пункт и дом для учительницы и медработника. Туда мы и переехали в середине первого класса. Под новый год. По грязи, на быках. Школа четырехлетка, свобода кругом. Тут я набегался вволю. До сентября второго класса. А потом, как ножом отрезало. Я стал пропадать все время возле карт, мира и СССР, висевших на стене классов, два их было. Выучил и запомнил каждое слово на них написанное. И где оно находится. Записался в библиотеку и начал запоем читать книги. За пару лет я прочитал все книги, что там были. И не только полный курс школьной литературы. Меня ругали, я читал с фонариком под одеялом. Освоил скорочтение и активно им пользовался.

Вместе с мамой санитаркой работала жена главбуха колхоза имени Калинина. У нее восемь дочек было. А как хотели пацана. Уже и правнуки появились, опять девчата. Все рано рожали. Тогда ей было 48 лет, когда она вдруг стала беременной. Вот если бы мальчик, мечтала она. Тогда бы родила. Мама, образованная была. Посчитала по крови. Мальчик будет. Сказала. И точно. Родила Алешку. В селе долго смеялись. Дед младше своей внучки получился.

Летом после третьего класса, мой двоюродный брат Осин Сергей, старше меня на 8 лет, обучил меня игре в шахматы. Мне они очень понравились. И когда мой отчим увидел меня за шахматной доской играющего сам с собой. Удивился. Давай сыграем? Конечно! И началось. Зима, вечера длинные. Времени свободного много. Играли каждый день примерно по десять партий. Когда начинали с ним играть, он снимал у себя ферзя и две ладьи, давал мне «фору». И выигрывал. Прошел год. Через год уже я снимал своего ферзя и выигрывал у него. Мы вернулись в Зерноград, он приводил к нам своих друзей и спорил с ними на бутылку, что вот этот шпингалет обыграет тебя в шахматы. Играл я всегда быстро и никогда не проигрывал, поскольку и мой учитель был весьма не слабак в этой игре.

После четвертого класса, мне было десять лет 06.06.1969 года сидя на тютине и поедая любимую фрукту решил, что жизнь идет и пора уже принять и утвердить правила своей жизни. Которым следовать неукоснительно до конца своих дней. Мужик сказал, мужик сделал. Итак, никогда в жизни не пить, не курить, не ругаться матом и прожить всю жизнь с одной женщиной никогда ей не изменяя. Этим правилам я стараюсь следовать всегда.

Вскоре, для скорейшей победы коммунизма и помощи нашей милиции я придумал и организовал из своих единомышленников организацию – Солнечная Система (СС). Секретная. Чтоб никто не знал. Сам я, естественно, Солнце – мой псевдоним для избранных. У них - название планет солнечной системы. Задачи для начала были самоподготовка для достойной жизни в обществе и борьбы со злом. Во всех его проявлениях.

Моя первая любовь – Бугаева Марина переехала к нам в Кагальничок, когда я закончил третий класс. Как она пела, прекрасно. Ей я писал свои первые стихи и оставлял их в ее песочнице за домом. А в пятый класс нас стали возить в станицу Кагальницкую. Я впервые столкнулся с предательством и подхалимажем некоторых одноклассников. Начал учить немецкий язык. Жить в деревне маме уже приелось и им хотелось в город Зерноград. Где была КУЛЬТУРА. Мы переехали назад в город на частную квартиру.

И привели меня во вторую школу устраиваться. И надо же было такому несчастью случиться, там директором оказался тот же человек, что был и в 16 школе куда я пришел в первый класс. Несмотря на то, что я проучился в 16 школе всего то полгода, директор меня крепко запомнил. Во вторую школу Березуцкого, только через мой труп. Заявил он. Сколько мама его не упрашивала, объясняя какой положительный я уже стал, и учусь без троек, он был категорически против. Но его заставили свыше принять меня, и я пошел в образцово-показательную школу. Ни одной тройки в моем дневнике. Сплошные колы и двойки. Мама в ужасе, как? Посидите в классе, ей говорят. У нас такие требования. Дополнительно занимайтесь с ним дома. Кое как к концу года я выбился в слабые троечники. Все выпускники этой школы поступали в любой ВУЗ страны и если кто-то вдруг не проходил, то был педсовет с разбором полетов, почему и как наш выпускник не стал студентом, любого ВУЗа страны. Я легко в уме умножал и делил двухзначные числа, почти мгновенно. Такие были требования. За секундную остановку во время ответа сразу ставили два и больше не слушали. А потом…

Мой отчим получил справку, что прослушал курс института (16 лет) и был направлен на работу в Казахстан преподавателем в СПТУ.

Выбиться в троечники мне помогло изменение моего поведения. Я как губка впитывал каждое слово учителя и старался его запомнить. Не сводя с него глаз. А сидел я за второй партой в третьем ряду. А за первой партой второго ряда сидела моя одноклассница, дочь военного. Меня удивило, что она стала обращать на меня внимание. А я следил за учителем, стол которого стоял перед первой партой первого ряда. И когда учитель сидел за столом я смотрел на него через ее голову. И она чувствовала мой взгляд и оборачивалась. Мне это понравилось, она была очень красивая. Внутри меня начал загораться огонек, мне совсем не известный. Пару раз я донес со школы до ее дома портфель. Огонь разгорался. И вдруг… Ее не стало. Ее папу перевели в другую воинскую часть, и она уехала вместе с семьей. Больше года я переживал свою утрату. А тут отчим пишет письма, зовет нас в Казахстан. Ему двухкомнатную квартиру дали, в бараке. Мама спрашивает, что делать? Раз у меня такое горе, поедем куда глаза глядят, лишь бы из Зернограда. И мы полетели самолетом, первый раз в жизни. Сначала до Кустаная. На ЛИ-2, а оттуда на кукурузнике до посёлка Докучаевка Наурзумского района. Уже не далеко от космодрома Байконур. Если в Зернограде была школа №2 образцово-показательной, с кабинетной системой обучения, то в Докучаевке был еще прошлый век. Учителя - выпускники этой же школы.

Никаких оценок кроме пятерок у меня не было. Мама опять в школу, почему? Там ей объясняют, если мы еще и вашему сыну не будем пятерки ставить, то тогда вообще кому их и ставить. Зайдите на урок. Посмотрите, как он отвечает. В сравнении с другими мы не можем ему поставить оценку ниже. Всё. На три года учеба закончилась. Почти. Портфель я закинул в дальний угол. Домашние задания делал быстро. Поскольку я впитывал слова учителя на уроке, мне этого вполне хватало для отличной учебы. Времени свободного стало совсем много. И его нужно было куда-то девать. На новом месте вновь был набран новый коллектив моей организации и начались усиленные занятия самоподготовкой. По 4 дня в неделю продолжительностью от 1 до 2 часов каждое. Бег, силовые упражнения, гимнастика, акробатика и борьба. Поскольку в те времена цензура еще работала, то с борьбой было особенно тяжело. Ничего мне не оставалось как изобрести собственный вид борьбы. Я назвал его БОНГО. Включил в него элементы дзюдо, самбо, карате, вольной и классической борьбы и приемы самообороны, как сейчас пишут для спецназа. Задача перед этим виды борьбы стояла справиться одному против любого количества нападающих, без оружия, голыми руками. Приемы включали в себя удары по выключению частей тела и выводу самого нападающего, на какое-то время. Занятия проводились при любой погоде. Летом добавлялся велосипед, зимой лыжи, но это уже за рамками тренировок. Отменялись лишь при морозе более 30 градусов вместе со скоростью ветра более 15 м/сек. И в снег, и в зной, и в дождик проливной. Занятия только на улице, в карьере.

Поскольку времени было много начал изучать гипноз, самовнушение, йогу, медитацию и восточные методики оздоровления и совершенствования. Мне очень нравились эти занятия. Физически я не мог не окрепнуть за два с половиной года тренировок. Мои одноклассники были меньше меня ростом и задиристыми, скажем так. Ну что, приемчики учишь? Спрашивали меня. Да, отвечал я спокойно. А что ты сделаешь против меня с ножичком? И крутил передо мной перочинным ножом. В классе. На перемене. Все примолкни. Больно тебе будет, говорю, зря ты это делаешь. Ну покажи, покажи. Дразнит. Стоим в проходе между партами. В то время мы уже писали в общих тетрадях в 96 листов в дерматиновом переплете. У меня всегда в такие минуты олимпийское спокойствие, поскольку я точно знаю, что я выпутаюсь, но не знаю, еще как. И тогда, моя рука медленно, очень медленно потянулась к тетрадке справа. Глаз с него я не сводил. Взяв тетрадь в правую руку, я мгновенно ударил ей по ножу, наставленному на меня. Максимально быстро как мог. Реакцию я тренировал тоже. Нож проскользнул через его ладонь и упал на пол. Мой противник громко закричал Ай-вах-вах. Все засмеялись, благополучному исходу. Я ответил, что показал, что меня просили. Я предупреждал ведь, а он не послушал. Пальцы он слегка подранил, но не сильно. Крови было в достаточном количестве для осознания им своей ошибки.

Второй случай, примерно в то же время. С аналогичным вопросом другой одноклассник пристал. На перемене. А что ты сделаешь если я на тебя прыгну и ударю ногой в грудь? Ты, меня, ударишь? Попробуй, говорю, увидишь. Больно тебе будет ведь. Давай, говорит, покажи. Ну, давай. Коридор большой и широкий, учеников много, тогда вокруг нас стояло десятков несколько с моего класса и соседних. Ну как отказать на такую просьбу. Он разгоняется и прыгает на меня выставив одну ногу вперед с целью нанести мне удар в грудь. Я дождался пока он оторвался от пола и перешел в полет. Время в такие минуты как бы притормаживает, и голова работает быстрее. Вытянутыми вперед обоими руками я схватил летящую ко мне ступню его ноги, сжал ее и резко присел на корточки потянув ее вниз. И прижав к своей груди. Когда его тело оказалось над моей головой я также резко встал, подкинув его ступню вверх. Хоть высота потолков в трехэтажной школе Докучаевки и была три метра он распластался по потолку и упал так же мешком вниз на пол. Все дружно выдохнули и захохотали. Кроме упавшего на пол. Со словами вах-вах он поспешно ретировался в класс, благо прозвенел звонок на урок.

В школе решили провести игру «Зарница». Весной, ранней, еще снег лежал на улице. Почему-то кто-то принял решение разбить всех школьников на две группы, «северные» и «южные». В каждом было около четырех или пяти классов с пятого по восьмой. Больше сотни человек. Командование одним отряда поручили старшему физруку, а на второй назначили меня, даже не спросив моего желания. Победит та группа, которая сможет или захватить флаг противника или уничтожить «живую силу». На плечи каждого пришивались бумажные погоны. Потеряв один погон, ты ранен, оба – убит. Игра проходила на краю поселка. В одну сторону бескрайняя степь, с другой стороны кусты ивняка выше человеческого роста. Оба лагеря расположились на некотором расстоянии один против другого. Я отдал приказ своим сидеть на месте, не расходиться и ждать победы. Вместе со своей группой обучающихся, их было четыре человека мы пошли через кусты. Чтобы зайти в тыл противника и достать его сзади, чтобы завладеть его знаменем. Но не успели. Примерно на полпути мы увидели, что наш противник в полном составе с криками толпой бежит к моему отряду. У нас не оставалось другого выхода как вступить в рукопашную схватку с превосходящими силами «противника». Поскольку мы уже почти дошли до их позиций, то нам не составило труда выскочив из ивняка быстро нагнать сзади толпу «северных». Я дал команду своим людям стать по бокам от меня, два справа и два слева и клином врезались посередине и сзади в наступающих. Они нас не видели. И тут началось… Если противник был впереди один, я брал его за два плеча и рывком сажал на снег. Не снижая скорости своего бега. Его погоны оставались у меня в руках. Если спереди было двое, то за одно плечо каждого и опять рывком опускал двоих на снег. Зачистка бежала следом повторяя мои движения. К моему лагерю не добежал ни один. Когда мы остановились и обернулись, большинство «противников» еще сидели на снегу, в полной прострации, а некоторые уже брели назад. Тут же к нам подскочили судьи, о которых мы даже не подозревали – 9 и 10 класс и объявили, что мы нарушили какие-то правила. С меня и с моей группы сняли погоны за нарушение. А в школе объявили о ничьей в Зарнице. Бог им судья. Главное мы то знаем, что победа была за нами.

Два раза я проходил через центр толпы казахов, разного возраста. Одни мальчики. Все русские, кто попадал в такую толпу или не выживали после избиения или становились инвалидами. Я это знал и шел через центр толпы готовый к схватке. Передо мной они расступались и за мной соединялись снова. Ни один не отважился прикоснуться ко мне. Все знали, что от этого им станет больно. А я так и не получил возможности на практике испробовать свою борьбу БОНГО. А жаль.

Когда мне было 13 лет, после восьми лет требований, хочу братика или сестричку, вдруг, откуда не возьмись, у меня появляется родной брат. Как назовем? Михаилом. Жили трудно, в общем, как всегда. Мама на четырех работах работала, одновременно. Хозяйство держали. Коров, свиней, кур и обязательно собаку. Мне даже на квартирах разрешали собаку держать, не везде правда. Помогал маме, а как же. Коровки пить любят, а их две. А я спортсмен. Наливаю четыре полных больших ведра воды. Ставлю два слева, два справа. Коровы в сараях, не далеко. Беру каждой рукой по два ведра и несу поить хозяйство. Пацаны всякие в друзья набивались. Был один, говорливый. Не отвяжешься от него. Прилипнет как банный лист к одному месту. Не отдерешь. А я в то время активно метал ножи и топоры, тренировался. Прицепился во дворе, следом притащился в сарай и лопочет, не переслушаешь. Бесполезно словами от него отбиваться. Сидит возле свиного сарайчика и щебечет. Стал топор метать, в противоположный забор. Выдергиваю топор со стены, поворачиваюсь назад к нему и метаю топор, как раз ему под руку. Он только что ее поднял. Ты-ты что, дурной? Про заикался он. Сразу встал и вышел. Но я метал с таким ледяным спокойствием, что промахнуться я не мог никак. Добился своего, проучил прилипалу.

Около года Мише было, как мама недоглядела, и он вступил, влез в свежезаваренное ведро с кормом для свиней, заполучив ожог, первой степени, слава Богу. А отчим, хоть ни разу не был пьян в стельку. Никогда не где не валялся. Всегда с иголочки и чистенький весь. Но тем не менее ни дня без того, чтобы не вкусить спиртное. Всю свою жизнь. По той причине с ним и расстались, после моего восьмого класса, уехали в Курганскую область. К родне маминой.

Удивился, когда брата принесли с роддома, его нога, по самое не балуйся (вся) поместилась у меня во рту. Слабым родился, пуповиной обмотанный два раза. В ясли сразу отдали, мама и там работала медсестрой. Шустрый. Сидят все в манеже, малышей 5 или 6. Дадут всем по печенью. Пока остальные думают и разглядывают, наш Миша и свое в рот засунет, и у зевак соберет, что Бог послал. Брезгливый стал, весь в папу. Как подрос.

Летом на велосипеде, ездил на речку Донабике. Рыбу ловил. Щука попалась. Большая, от руля до земли хвост. А вот что жара летом, знойная, не учел. Обратно домой ели доехал. Обезвоживание началось. Заскочил в квартиру, а там трехлитровая банка с холодным компотом. Опорожнил сразу, без отрыва. Вот это удовольствие получил. А зимой на лыжах убегал далеко. Лишь бы к часу, как в школу идти вернуться. После того как залетел однажды, когда под замёрз сильно. Я убежал по ветру далеко. В спину ветер гнал, можно было и не двигаться руками даже. А вот назад повернул, и понял, что попал впросак. Еле вернулся, подморозив все свои конечности. Правило для себя сформировал. Из дома всегда выбегать на лыжах только против ветра. Кругом степь, так что в какую сторону бежать все равно. Ветра там мощные.

Больше года страдал за дочерью военного из Зернограда. Уж больно девчонка была хороша. Но возраст брал свое. Время лечит. У меня пошел процесс полового созревания. И хоть возможности мои были очень велики, далеко за пределами разумного и норм, но тем не менее свои законы я исполнял честно. Не мое, не трогай, к чужому не прикасаться! Нравилась мне одноклассница – Ирина. Но, увы, мои чувства были односторонними. Даже разговора с ней на эту тему не было, ни одного. А как хотелось…

Весной, в 7 классе, меня задела статья девочки, ее мнение о личной жизни в газете «Пионерская правда». Не долго думая, я написал свое мнение на этот счет. Получилось, на семь или восемь листов и отправил в редакцию газеты. Через месяц в этой газете читаю выдержку из моего письма с обратным адресом. Целых два абзаца. Что потом началось. Письма мне носили пачками, иногда до ста штук в день, больше месяца. И домой и в школу. Из тысяч писем не было ни одного от мальчика, только девчонки, из всех концов страны и даже из-за границы были. Прочитать одному все не было никакой возможности, не то что переписываться. Дома их было мешков несколько.

А восьмой класс я заканчивал у тети Любы, село Стрельцы Курганской области. И был у нас весной ленинский субботник. Убирали территорию школы. Мальчики передвигали металлолом. Трубы канализационные во дворе лежали, штук 20 метров по шесть, чугунные и диаметром сантиметров тридцать. Ломами всем классом перекатали их, куда было сказано, а одна осталась. Я в то время ходил без очков. Снял их и восстанавливал зрение тренировками для глаз. Классная суетится вокруг нас, мальчики, надо и эту трубу тоже туда откатить. Попробовал лопатой трубу сдвинуть, черенок поломал. Взял лом, хоть и толстый был, но согнулся. А пацаны гогочут, усевшись на земле неподалеку. Чего, не понятно. Взялся обоими руками за торец трубы, подергал, не шевельнулась даже. Тогда рванул на себя, что есть мочи. И откинул ее в сторону. Мгновенно стало тихо. Мальчишки раскатившись кубарем в разные стороны подскочили со всех сторон к трубе, ухватились за нее ломами и быстро покатили куда надо. А я остался стоять на месте. Чувствую, поясница сильно заболела. Оказывается, на второй край трубы, была высыпана машина земли. Я этого не заметил. И на этой куче грунта сидели и ржали пацаны, пока я из-под них эту трубу не выдернул. Вечером пошли к нашей бабушке Ульяне, она жила в этой деревне. Володя, сходи ведро воды принеси, бабушка попросила. Куда ему воды нести, ума нет, спину сорвал, тетя Люба сказала. На что бабушка заявила, что это беда не беда. Прибрала вещи на сундуке. Ложись говорит на живот и спину освободи. Рубашку сняли, на сундук залез. И начался «массаж». Двумя руками бабушка брала мою кожу в районе спины, сжав пальцы в кулаки, и сколько сил хватало оттягивала вверх, потом рядом еще и так по всему позвоночнику. Боль была нестерпимая. Но два года тренировок – медитация, гипноз, внушение и восточные методики позволили мне не проронить ни звука. Лежал закусив губу. Тетя смотрит. Экзекуция продолжается. Да хватит уже говорит. Какой там хватит, он еще молчит даже, бабушка отвечает. Вот Валентин бы уже давно кричал не своим голосом. А этот молчит. Да он сдохнет, дурень, рта не раскроет, с этими словами она отбила меня у бабушки. Я не встал, я соскочил с сундука. Кожа болела так, что про боль в пояснице я забыл, настолько она было ничтожна в сравнении с болью в коже. Полегчало месяцев на несколько. И с 1974 года радикулит стал моим спутником по всей жизни. Даже месяц в больнице с ним лежал, однажды.

Дядя Валя. В это время работал первым секретарем обкома комсомола. Жил на пятом этаже в двухкомнатной квартире. Первый разряд по боксу. На пятый этаж только бегом. Тренировки каждый день. Зимой пошел на лыжах кататься вдоль железнодорожного полотна. Впереди речка. Мост через нее. Насыпь все выше. Возле моста скатился на лыжах на речку. Лед слабым оказался. Выкатившись на середину реки провалился окончательно под лед. Лыжи на ногах снять нельзя. Руками держится за лед. Кричать бесполезно, людей и близко нет. Рассчитывать только на себя надо. Пришлось грудью проламывать лед перед собой, пока ноги землю не нащупали. Выскочил на берег, снял лыжи и бегом в деревню ближайшую. Все окончилось благополучно.

После восьмого класса в 1974 году я поступил в Курганский строительный техникум, где и проучился четыре с половиной года. Специальность – Промышленное и гражданское строительство. Любимые предметы – термех – теоретическая механика и сопромат. Почему? Вы не представляете какой талантливый у нас был преподаватель сопромата. Он имел феноменальную память. В техникуме было более тысячи сотрудников и у каждого он помнил не только имя и отчество, но и дату рождения. Получив любое число при решении задачи, он спрашивал улица Погодина и это число, что за здание? Почти все местные, но адресов, номеров домов никто не помнил. Детская поликлиника отвечал он с улыбкой. На каждой лекции обязательно у него был анекдот, и не один. Таким образом он свой «сухой» предмет разводил доброй улыбкой и доводил до сознания студентов. Я всегда любил математику (но не геометрию) и дисциплины с ними связанные шли у меня на ура. Тогда у меня начались первые серьезные заработки. Я делал контрольные и курсовые чуть ли не всему курсу, а потом и другим идущим за нами. Предмет я знал на отлично и получил на экзамене по нему – тройку! Потому что наш преподаватель заболел и вместо него пришла другая женщина. Я быстро решил все задачи и сел отвечать. Быстро все рассказав, я стал отвечать на ее вопросы. Первый, какое напряжение на концах балки? В моем ответе написано 15 плюс минус три. 15 минут она от меня добивалась, чтобы я сказал 12 и 18. Я никак не мог взять в толк, что у меня проверяют арифметику. Тупица, сказала она и поставила мне три. Пересдавать я не пошел. Обиделся.

На первом курсе техникума я сразу поступил на курсы ГЗОС – государственное заочное обучение стенографии. Стоило это дешево. За мной закрепили преподавателя, которая ежемесячно высылала мне новый учебник в конце которого была контрольная работа. Я ее отправлял в Москву и получал новый учебник с проверенной работой и рекомендациями. Курс был рассчитан на 6 месяцев. Последний шаг я прошел за неделю. Каникулы были. Закончил на отлично и с тех пор все конспекты как в техникуме, так и в институте, и в аспирантуре я писал исключительно стенограграфическим письмом. Почему? Ни один преподаватель или студент не мог его прочитать. Текст более сжатый, на одну страницу помещается 6-9 страниц рукописного текста. Я мог дословно записывать лекцию преподавателя. И при подготовке к экзамену выучить наизусть один лист гораздо легче, чем 7 листов. Отличником я никогда не был, но и троек почти не имел.

Переехали в село Введенское, под Курганом, к моему дяде Мельникову Семен Семеновичу, что работал начальником СМУ – строительно-монтажного управления. Поступил к нему на работу разнорабочим на кирпичный завод. Работа трудная, но физически я был отлично подготовлен, поэтому делал до трех норм в день, хотя другие и нормы сделать не могли, тяжело. Перекладывал кирпич сырец под навесом. Взял по своей инициативе под свое шефство мальчика со мной работающего. Он из детдома и его обижали. Стал работать рядом со мной. Задевать его перестали.

У дяди Сени было двое детей, дочь Светлана и сын Алешка. Все, кто в СМУ работали, говорили, Семен Семенович, вот твой сын, полная твоя копия, а не тот что с тобой живет. И не только по внешнему сходству. Судьба дяди Сени интересная. Начинал с пастуха и тракториста. Стал бригадиром. Закончил Курганский строительный техникум. И предложили ему руководить Введенским СМУ. По всем показателям последнее в области. Согласился. Как зашел в кабинет начальника, выгнал всех, кто не захотел работать и бросить пить. Остальных под жестким контролем заставил работать. Сам на работе с 5 утра и до десяти вечера без выходных. Весь день на колесах. С каждым сотрудником встречается ежедневно или чаще. Застал, в обед, на стройке мужики бутылку водки купили, выпить не успели. Говорят, хорошо тебе, ты не пьешь, нас не поймешь. Пить надо знать, время и место. А не на работе, отвечает. Спорим на эту бутылку, что я ее выпью без отрыва. Спорим. Опрокинул и опорожнил одним залпом. Нам оставь, мужики взмолились. Выкинул бутылку сел за руль и уехал. На другую у них денег не было, он это знал. Спать он не ложился, не выпив стаканчик водки. На всех сабантуях пьют все одинаково. Только к концу, кто под столами, кто где и как. Дядя всех собирал, грузил в машину и развозил по домам. Алкоголь на него как будто не действовал, здоровье такое было. Всю жизнь. В конце попал в аварию. Влетел на своей машине под стоящего на дороге КАМаза. Первая авария, скорее всего. По жизни. Все подумали, что убит. Но врач сказала, живой еще, пока. Хоть половины головы у него не было. Снесло при ударе. Отвезли в больницу, начали вытаскивать с того света. За него молилось все село в местном храме. Выжил. Так с половиной головы еще лет семь прожил. В здравом уме и памяти.

По направлению от предприятия поступил, и я в строительный техникум. Чтобы год до армии не пропадал. Я хотел, конечно, в суворовское, но военкомат мне отказал. Сказал, что это удел или детдомовцев или детей военных. К коим я не относился. Экзамены сдал на отлично и подружился с соседкой – Верой. По вечерам мы с ней начали встречаться, гуляя по лесам вокруг села. Полгода. Она вполне соответствовала моему идеалу, и я ее хотел, и она меня очень, как потом выяснилось, но смелости нам не хватило, обоим. Сделать первый шаг. Навстречу. Под новый год она вдруг мне сказала, насильно мил не будешь. Как? Я, насильно? Попрощался с ней, пожелал ей счастья и убежал домой. Мороз был около или более 30 градусов. Ветра нет, воздух чист, снега много. Я летел, не чуя ног под собой. Чуть больше километра. Впервые в жизни я испытал «второе дыхание». Ритм дыхания не зависел от скорости бега. Ну раз так, то надо бежать по максимуму. Примчался и сразу лег спать. А вот утром встать не смог. Не было сил. Мама работала медсестрой в местной больнице, прослушав меня сразу вызвала скорую. Приехала директор больницы на скорой. Послушала и немедленно уколов меня госпитализировала. Диагноз – двухстороннее воспаление легких. Обычно такие не выживают. На неделю я выпал из жизни. Меня кололи снотворным и держали на капельницах. Я не просыпался, как мне кажется. С кровати не вставал точно. Через семь дней на утреннем обходе прослушав меня врач удивилась и сказала, что она ошиблась диагнозом, хоть никогда ранее с ней такого не случалось. Не выздоравливают люди за 7 дней, тем более с таким диагнозом вообще. Прекратили все уколы и капельницы, но оставили в больнице еще на 7 дней для наблюдения. И что мне делать? Принесли учебники из техникума. А проходили мы тогда Василия Теркина. Он мне нравился. От скуки выучил наизусть глав пять или шесть. Не то, что дословно, до запятой и точки. То-то радости в классе было, когда я вышел на занятия. Две пары весь класс слушал меня одного. Я у доски рассказывал Теркина. Больше никого не спрашивали.

Продолжал свои занятия гипнозом, аутотренингом, медитацией и восточными методиками оздоровления. На занятия, в областной центр Курган ездил каждый день на автобусе, рейсовом. Кондуктор идет по автобусу и продает всем билеты. А по чему бы не проехать «зайцем»? Попробовал, получилось. Автобус еще стоит, кондуктор идет по проходу. Я, глядя в окно в одну точку представляю, что я стою на улице в этом месте, вижу автобус в голове с этой позиции и все, что вокруг, как будто я стою там. И поддерживаю в голове это видение пока она не пройдёт мимо меня обилетив всех сидящих вокруг. А меня не заметив. На расстоянии двух сантиметров от меня. Понравилось. Аналогично на входе в театр. У двери в зал билетер рвет билетики, всем входящим, проверяя их таким образом. А если мимо нее пройти в зрительный зал, находясь где-то далеко, мысленно, и сосредоточиться что я нахожусь именно там, а не тут. Меня никто не видит, и удивлялись, столкнувшись со мной, как мне говорили позднее. А если плохо сосредоточиться, то меня тронут за локоть и спросят. Тогда билет надо достать из кармана и отдать. Я не всегда лукавил. Но постигать неизвестное и открывать новое это же так здорово и приятно!

И еще я пошел работать в милицию. С Солнечной системой я решил вопрос закрыть, поскольку с высоты своего положения видел, что мои идеалы и стремления никого не волновали. В то время были в моде дружинники – оперативный комсомольский отряд дружинников ОКОД. И в райотделе помогал, бесплатно. Зачем? Интересно было. Приводят в опорный пункт типа, он лыка не вяжет. А мы играли в шахматы в это время. Тупая игра, он говорит. Хотите, покажу другую. Вы у меня в нее никогда не выиграете. Спорим? Поспорили. Проиграли. Там и игра то, всего четыре фишки с каждой стороны. Зато беспроигрышная для того, кто знает ее секрет. За пару дней разобрался сам, нашел этот секрет. А сколько случаев интересных за четыре года было, не счесть.

Дежурил в выходной на опорном пункте милиции. Пришёл одногруппник, давай в шахматы сыграем. Давай. Звонок по телефону, приходите скорее, помогите, тут мужики буянят, из пельменной звонят, недалеко. Самый центр города. Давай бегом за мной, говорю. Да ты знаешь, я забыл, у меня там дела. Ждут. Подождут, или за мной или прибью, ему говорю. Деваться некуда, потянулся. Подбегаю с улицу и вижу детину под два метра ростом, косая сажень в плечах, стоит ржет, раздвинув руки в дверях. А официантка, стуча кулачками в его грудь пытается выставить его за дверь. Явно нужна моя помощь. Беру его за оба плеча и рывком на себя выкидываю его на тротуар, падает потеряв равновесие. Я хотел войти внутрь, но навстречу мне с удивлёнными глазами выходит амбал, точная копия вылетевшего на улицу. Со словами ах ты … он пытается ударить меня в лицо. Заламываю руку ему за спину и отступаю в тамбур шириной около полуметра. Двери двойные распашные. Одна половинка с обоих сторон закрыта, и получился тамбур. Зима ведь. Мороз под 30 градусов. И вовремя. Потому что вставший с тротуара товарищ, с нецензурной бранью пытается добраться до меня. Через своего кореша. Они оба здоровые, а я ростом поменьше и своими кулаками он до меня не достает. Официантка в зале закричала не своим голосом, милицию убивают. На мое счастье там обедал молодой человек, после армии, как мне показалось. Тот плечом поддел первого товарища. Он второй раз полетел по тротуару кувыркаясь. А уж второго совместными усилиями вытолкнули за дверь. И тут, откуда не возьмись, мой помощник появись. Пнул ногой летящего на тротуар второго и юркнул в пельменную. Официантка тут же на засовы закрыла входную дверь. Никого не выпущу говорит, и сама дверь загородила своим телом. Тогда телефон где, спрашиваю. У заведующей. Покажи. Отвела. Звоню дежурному в отдел милиции. Нападение на дружинников в пельменной и адрес сказал. Выезжаем, в ответ. И пару минут не прошло как заскрипели тормоза у пельменной. Вот видишь, приехали, выпускай. Открыла двери, выскочил. Вижу вправо побежал один, за ним милиция гонится, а второй влево по тротуару. Один. Я за ним. Хоть у меня и длинные мышцы, но на адреналине догнал его метров за десять и прыгнув ему на плечи свалил его лицом вниз, сразу заломив руку назад. Подошли милиционеры, надели наручники и увели его в машину ПМГ. Там сзади отдел был за решеткой, для задержанных. Наша миссия закончилась.

Звонок в дежурную часть. Нападение на старушку. ПМГ – передвижная механизированная группа дежурных сотрудников милиции немедленно выезжает на место. Как всегда, пятый этаж, пятиэтажки. Дверь квартиры старушки открыта настежь. Хрущевка. В узком коридорчике лежит детина, косая сажень в плечах, ростом за два метра, лицом в пол, стонет и плачет. На его голове сидит кот со взъерошенной шерстью и не мяукает – рычит не своим голосом. Только увидев людей в форме, слез с головы противника и пошел к хозяйке. Внутри стоит бабушка, божий одуванчик. Худая в халатике. Подняли исцарапанного бугая, отвели на кухню писать протокол. Оказывается, живет на первом этаже этого подъезда. И повадился пенсию у старушки отбирать. Как только приносят и он, тут как тут, забирал всю, ничего не оставлял. Пару месяцев старушка как-то сводила концы с концами. Не думаю, что ее коту это понравилось. И в это утро, когда начали кричать, ругаться и ломиться в дверь старушка ее открыла. А кот поджидал врага сидя на вешалке. Из-под потолка он яростно мяукая прыгнул в лицо нападавшему. Как уж там продолжалась схватка неизвестно, но враг пал ниц, закрыл свое изодранное лицо. Кот переместился на его голову и скоблил ее когтями до прихода подкрепления. Бой слышал весь подъезд, и кто-то вызвал милицию. Еще на кухне он заявил, что больше в жизни никогда ни одну старушку не обидит. Времена были советские и свои 15 суток он благополучно отсидел в КПЗ.

Жизнь интересная штука. Один нелюдь, украл на улице корову. Взрослую. Затянул к себе на 5 этаж. И начал там ее топором убивать. Корова сопротивлялась. Долго. По вызову прибыл наряд милиции. Представьте, что они увидели, взломав бумажную дверь? Полуживую корову, изрезанную и изрубленную, море крови по всему коридору (потолок, все стены, пол, хрущевка, как всегда) и мужика всего в крови и с топором. Обессиленного вконец. Не смешно, правда? Пусть сия чаша пройдет мимо Вас.

Вернемся к шахматам. Три года жизни в Казахстане показали, что ни разу не садясь за доску я благополучно утратил все свои знания и навыки. Я играл как новичок. Начинал сначала свой шахматный путь. В подсознании возможно, что-то и осталось, но в жизни я играл слабо. А в техникуме появились заинтересованные товарищи и я начал новый подъем. На третьем курсе в нашу группу пришел после службы в армии новый товарищ. Оказалось, что он играет быстрее меня. Всего несколько человек в моей жизни, единицы, играли и думали быстрее, чем я. За 5 минут мы сыграли три партии, которые я с треском проиграл. С ним мы потом играли долго, даже на лекциях, даже вслепую, без доски на память. Е2 – Е4. Е7 – E5… Впрочем, как и в армии.

Итак, закончил техникум, без медалей, но с хорошими оценками. Полгода до армии, отсрочку давали закончить. Приехал к маме в Зерноград. Полгода до армии проработал конструктором за пульманом в Центральном опытном производственно-конструкторском бюро Всероссийского научно-исследовательском производственно-технологическом институте механизации и электрификации сельского хозяйства. ВНИПТИМЭСХа. Участвовал в разработке строительных проектов.

А в личной жизни полный штиль. Кто нравился мне и подходил под мои требования к жене, те были равнодушны в мою сторону. А кто проявлял интерес, тот был далеко от моих идеалов и не мог быть моей супругой, а значит и рядом со мной. Пришлось уйти в армию нетронутым мальчишкой.

C 1978 по 1980 год служба в рядах Советской Армии. В Батайске сборный пункт. И попадаю в учебную часть батальона связи города Ростова на Красноармейской. Недалеко от дома. Как и хотелось. Но мои желания были «неправильными», как потом выяснилось.

Всех новобранцев экзаменуют офицеры первой роты. Я попал к командиру роты. Он отбивает карандашом по столу морзянку, и просит повторить. Я повторяю. Второй, третий, четвертый каскад. Музыкант спрашивает. Нет. Художник? Нет. Тогда длинный каскад. Тут я спутался сразу. И меня зачисляют в первое отделение первого взвода, первой роты. Им показалось, что у меня есть слух. По факту я мог только сосредоточиться в нужный момент на короткий промежуток времени. На занятиях это быстро выяснилось и меня перевели в первый взвод второй роты.

Замполит роты объявил, кто может печатать на печатной машинке – шаг вперед. Я один вышел из строя. Два раза в неделю политинформация по 15 минут. Замполит пишет ее из журнала «Коммунист», сокращая опубликованную статью. Я получал журнал с подчеркнутым текстом и моя обязанность сделать этот текст связным, чтоб получилась лекция на 15 минут прочтения. Около десятка листов. В восьми экземплярах. Уже через месяц замполит не подчеркивал текст, а ограничивался названием статьи. В трудные времена все чувства людей обостряются. Я не исключение. По учебе все писал стенографическим письмом и учил наизусть, такими были требования. Плюс Уставы, на память. Плюс замполит. Бог памятью не обидел, часами мог пересказывать то, что от меня требовали, без ошибок. Учеба доходила до смешного, за 15 минут мою фамилию называли как отличившегося более 20 раз, под дружный гогот всей роты. Около 90 человек. Выпуск через полгода. Экзамены сдал на отлично. Предложили выбрать район моей будущей службы, заграница в том числе. А я выбрал работу с людьми, к удивлению всего начальства. И меня оставили в этой учебной части младшим сержантом.

И тут я дал маху. Если гулять, так с музыкой. В батальоне около 300 курсантов обучаются по полгода. Но почему бы не выбрать из этой толпы вновь прибывших наиболее способных и подготовленных в свой взвод? Порядок всегда был один. Весь призыв курсантов проверяли офицеры первой роты, отбирая «слухачей» для обучения радистами, потом оставшихся выбирала вторая рота для обучения на аппаратуре засекреченной связи и остатки шли в третью роту на телеграфистов, работать на печатной машинке, фактически. Но курсанты стоят на плацу, а офицеры первой роты перекладывают свои бумаги. Метнувшись по всему призыву, я отобрал 30 человек в свой взвод первым. Самых грамотных и подготовленных. Они все оказались ростовчанами. Свою ошибку я понял гораздо позже, а тогда я ликовал. Будет отличная подготовка в нашем взводе. Первые тридцать дней – курс молодого бойца, потом присяга. И после присяги первый наряд нашего взвода, на гауптвахту. И последний для командира взвода. Астемиров Ажу Зайнутдинович. Настоящий командир, чудный спортсмен, много детей, но … Заключенных вывели из камер, пересчитали, и наш командир подписал акт передачи до того, как их заперли обратно в камеры, как велит Устав. Среди заключенных оказался достаточно подготовленный человек. С разбегу он прыгнул на плечи другому заключенному, потом скакнул на крышу и исчез. На глазах у 60 вооруженных людей. Жаль, что меня среди них не было. И его место в камере занял мой первый командир. Больше мы его не видели. А командир взвода ведет занятия с 30 своими подчиненными – строевая, специальная, тактическая, техническая подготовка. Это только то, что я сейчас помню. Больше на самом деле. Командира нет, занятия вести надо, но не кому. Сержант и старший сержант нашего взвода были абсолютно к этому не готовы. И я взял на себя эту работу. Расписывался в особом отделе за учебники и конспекты, выдавал, обучал под запись. Контролировал обучение, ставил оценки и сдавал все обратно в сейф особого отдела. Полгода. Итог, как первые полгода я был лучшим из лучших, так вторые полгода я был худшим из худших. За все время существования части. Не буду описывать тяготы и лишения военной службы, главное, что я остался живой. В отличие от некоторых других.

И еще полгода политинформаций. Через год службы экзамен по политподготовке у меня принимал начальник политотдела Северокавказского военного округа, генерал… Ответил на вопросы по билету. Он спросил, явно с чей-то подачи, мой коронный номер. А расскажите мне о международном положении. В какой части света? На Ближнем востоке. В какой стране? В Израиле. За какой промежуток времени? За прошедшую неделю. И тут Остапа понесло. Кто, когда и куда приезжал. Где выступал, что говорил. Куда и зачем поехало руководство Израиля. Чего добилось и так далее. Где вы обучались, спросил генерал. Курганский строительный техникум. Хорошо там специалистов готовят, сказал.

А потом был экзамен по специальной подготовке. Его у нас принимали офицеры штаба округа, работающие на нашей аппаратуре всю жизнь. Для них я припас вопрос, на который даже они не смогли мне ответить. Но ответ я знал и объяснил им откуда. Узкотехнический вопрос. Опять звали на работу к себе, но я выбрал службу на узле связи. 12 часов спишь, 12 часов дежурство за закрытой дверью. Без права входа всех, кроме начальника узла. Накомандовался в учебке за год вволю. Был первый сбой в работе аппаратуры моей. Пришел командир дивизии, генерал, вместе с ним несколько офицеров. Связисты. Я работаю над восстановлением связи, попутно консультирую и руковожу работой спецов на другом конце провода. Связисты пытаются мне помогать и щелкают тумблерами. Не отрываясь от своего дела после каждого их вмешательства обратно возвращаю как было. Генерал посмотрел минут пять на этот концерт и приказал всем выйти и оставить меня одного. Минут через 10 связь была восстановлена. Проблем больше не было целый год у нас.

Второй год службы прошел куда спокойней. Тут я еще раз познакомился с несправедливостью, которая имеет место и в армии, к сожалению. Причем куда в более изощренном виде. Жить по куриному закону – клюй ближнего, сери на нижнего и лезь выше, я не захотел. Отслужив вернулся домой в Зерноград. Где мама уже ждала меня во вновь построенном саманном помещении. С печкой, каменной. Сложенной собственными руками. Умница. Меня ждало строительство собственного дома. Нарисовал и построил, в одиночку. Чем не мало горжусь. Зерноград, ул. Пархоменко, 53. Технический этаж (1 метр под землей, метр сверху) в нем гараж на две машины, бойлерная с ванной, кладовка с камином и подпольное пространство под кухней для фруктов и овощей. Первый этаж – зал 4 на 6 метров, две спальни, туалет, кухня и коридор. Мансардное помещение на весь дом 6 на 8 метров. Ранее еще был плавательный бассейн на крыше 3 на 4 метра.

Братишка родной Михаил, уже в школу пошел. Сказать, что мы с ним полная противоположность, значит ничего не сказать. Помогать никому не хотел, да и мне не нужно было. Только гулять и поиграть. С друзьями. Решили сбежать в Африку жить. Втроем. Ушли километров на шесть, устали, вернулись домой среди ночи. Никакие мои разговоры, несмотря на мой опыт, ни дали никакого результата. Хулиганил брат, подрастая стал шнырять по чужим дворам. А когда я с первой женой разбежались, под суд попал. За кражу. Прокурор просил три года тюрьмы, судья дал четыре с половиной. Сначала в Шахтах, потом под Мурманском от звонка до звонка отбыл свое.

Более 20 тонн цемента ушло на строительство дома. Раза в четыре больше нормы. Армопояс под перекрытие и монолитный железобетон перекрытие первого этажа. Армирование всей кладки. Даже если во всем городе не одного дома не останется, коробка этого дома все равно будет стоять. Причем некоторые вещи уникальные. Не довезли, потеряли одну рельсу на перекрытие. Когда кран уже ушел подтянули ее к дому. Машиной. Водитель говорит, позовешь человек 10, там вес под две тонны, сами руками затянете на перекрытие. Метр от земли и уложить на свое место надо. Десяти человек свободных не было, а энтузиазма выше крыши. Суббота. Ломом приподнял рельсу. Кирпич подсунул. Перехватил, еще поднял. Бревнышко подложил. Начал в восемь утра. Без остановки, в 15 часов рельс уже лежал на своем месте. Всего то семь часом с ломиком поигрался, зато один и сам все сделал. Деньги на стройку тоже сам зарабатывал. Подрядился с армянами забор поставить в поселке Манычский. Приехали на склад, ждем кран, лес грузить. Лето. Жарко. Рядом навесы кирпичного завода. Пойдем, говорят, хоть от жары спрятаться. Пошли. А там девушка работает. Совсем маленькая. Кирпич сырец с транспортера перекладывает рядами под навесом на просушку. Знакомая работа. Сам с такой начинал в 14 лет на кирпичном заводе. Кавказцы народ горячий. Окружили ее, стали к ней приставать, вопросами засыпать. Кто из нас тебе больше нравится? А тот, кто больше молчит, говорит. Представляете? Ну тогда, сказали, нам тут больше делать нечего, мы пошли. И мы остались вдвоем. Чиж Тамара это была. Она верующая, баптистка, из Батайска. Всей семьей приехали сюда на заработки. Работает с братом и отцом. Сами из Украины. Чувства были взаимны. Сказать, что сильные, ничего не сказать. Это был мой идеал. Но … Кто-то был против этой связи. Я в то время ездил на мотоцикле Восход. Уже лет пять. Знал его вдоль и поперек. Чинил сам. В тот же день, как мы познакомились, я еле доехал до квартиры, где мы жили. После этого ездил к ней на свиданья, раз десять, недалеко, километров 10. И не было ни одного случая, чтобы назад я вернулся без поломки. К ней еще так сяк, терпеть можно, от нее, вообще никак. Мотоцикл, чах, кашлял, грелся, глох, постоянно. Причем если ехал не к ней, то все отлично, без сучка и задоринки работал. Ключи всегда со мной. Я уже настолько натренировался, что в посадке на дороге за полтора часа мотор раскалывал, рассыпал до болта и собирал. После этого немного проезжал и опять глох. Лето кончилось, и они вернулись в Батайск. Пару раз я и туда съездил. И даже с ночёвкой, поскольку мой мотоцикл категорически отказался домой ехать. Второй раз он не ехал. Я его катил. Примерно около тридцати с лишним километров. Прикатил и оставил навсегда. Осенью она вышла замуж, за богатого мальчика Володю. Но его родителям она не понравилась, и они расстались. У нее осталась новорожденная девочка. А у меня с ней ничего не получилось, увы.

За лето коробку своего дома сам выложил, под крышу подвел. За мной соседи, каменщиков наняли, коробку дома сложили. Пришли кровельщики, крышу ставить. К соседям. Сказали, что еще надо три ряда кирпича доложить, не хватает. Меня попросили, сделал. Соседка молодая, красивая, на полтора года старше меня. Муж водитель. А дочери уже шесть лет. А я, все еще … Обидно, как-то, понимаете, стало. Решил, заткну я свои принципы, сколько терпеть можно, издевательство над собственным организмом. Самоудовлетворением никогда не занимался. А книжки читал, и не только наши. Через месяц сосед трагически погибает, и я принимаю решение, была не была, где наша не пропадала. Она тогда на хлебзаводе пекарем работала. Трехсменная работа. Непрерывное производство. Обратился, она меня пригласила, сказала в пять утра приходи ко мне по адресу … в пятницу, я вернусь со смены. Будет тебе счастье. Пришел. Думаете получилось? Не-а. В воскресенье получилось. Но домой я от нее ушел только в понедельник. Никто и некогда так ко мне не относился, как она. До этого. Это было не просто в диковинку, а из ряда вон. И хоть я не собирался, сначала, на ней жениться, но отказаться от такого отношения к себе не было сил, никаких. На той же неделе я перешел к ней жить. А после того как, был первый сон. Забыть его невозможно никогда. Я сплю и вижу, что иду пешком в ночи. Впереди светится яркое, красное пятно и я иду к нему. Ничего не видно, настолько чернота кругом густая. Выхожу на площадь, посередине которой стоит каменный постамент и на нем горит ярким красным пламенем гроб с человеком. Горит не сгорая. С черным дымом. И раздается нечеловеческий хохот, все усиливающийся. Хохот дьявола. Я проснулся весь в поту. Возрадовался нечистый, что я расстался со своей действенностью, другого объяснения не вижу.

Пошел работать на хлебзавод. Сначала сантехником, потом электриком. Работа нравилась. Меня уважали. Свое дело я знал отлично. Помогал женщинам, работа у них тяжелая. Зато запах свежеиспеченного хлеба, класс.

Учиться дальше планов не было, совсем. Работал уже на заводе Зерноградгидроагрегат. Поскольку жене так было интересней, чтобы дочка одна дома не была. И собрался я строить аппарат на воздушной подушке. Нужен расчет вентилятора для него. Обратился к инженерам на заводе, объяснил, что хочу. Мне ответили, что это сложно. Они не могут. Надо идти во ВНИПТИМЭСХ. Пошел туда, объяснил. Сложно говорят, мы не можем. Вот на кафедре в АЧИМСХ есть специалист, занимающийся вентиляцией кабин, только он тебе поможет. Нашел его. Рассказал. И что я слышу? Это невозможно! Потому-то и потому-то. О чем дальше говорить с ним? Самый умный человек в этой области и говорит такую неправду!!! Написал заявление и поступил в институт на механизацию сельского хозяйства. Чтобы лет через несколько продолжить этот разговор. Шесть лет пролетели незаметно. И я защитил дипломный проект, который до сих пор хранится у меня, летающая тарелка для сельскохозяйственных работ. Силовая установка – спарка двух танковых дизелей. Как ни странно, через год провели успешные испытания аналогичной тарелки, построенной под Москвой. Не имеющей аналогов, уникальной, и тем не менее заброшенной до настоящего времени. И попутно в дипломе был раздел - платформа на воздушной подушке для серийных комбайнов. И попутно, концепция. Запретить выезжать на пахотную землю любой тяжелой сельхозтехники и автомобилям, в том числе. Сделать шлейф машин на воздушной подушке для выполнения полного цикла работ по выращиванию зерновых. И в обязательном порядке часть диплома по повышению эффективности машинно-тракторного парка учхоза Зерновое.

Работая на заводе познакомился с электриком в цеху – Колесников Виктор Васильевич. Я хвастаюсь, вот с братом на рыбалку поехал на велосипеде, колесо пробил, обратно 15 км бегом бежал до города. А он говорит, а я вчера с Московского международного марафона (МММ) вернулся. 42 километра пробежал за 4 часа. На второй этаж универмага передом подняться на могу, только задним ходом, спиной вперед. Икры на дают, как каменные стали. И я так хочу!!! Давай бегать вместе. Давайте. И мы начали практически ежедневные тренировки. В любую погоду. Круглый год в одних трусах. Более двадцати лет. В итоге четыре сверхмарафона по 75 км и около десятка официальных марафонов. Два Зерноград - Ростов и два Ростов – Таганрог. В том числе и МММ. Последний нельзя не запомнить. Участвовало более 15 тысяч человек. На старте толпа на пару километров в Лужниках, как минимум. Стал в середине, по своим силам. И вдруг вижу рядом одногрупника из института. А ты куда, вопрошаю? Да знаешь, говорит, я от тещи пешком 36 км до дома прошел, теперь хочу марафон сделать. Без подготовки, говорю, неразумно. Попробую. Лето, жара. Он попросил меня свою шапочку с майкой пронести. До середины марафона я с ним бежал, нес. Далее терпеть сил не было. Извиняй, говорю, мне надо быстрее. Отдал и побежал с набором скорости в подъем на Воробьевы горы. Такого удовольствия я никогда не испытывал. Кругом все уставшие, бегут все медленнее, только я обгоняю всех. Сначала считал, больше тысячи вышло быстро. Потом перестал. Особенно перед финишем, среди совсем уставших я летел как орел. Лишь один молодой человек меня резко обошел на финише на самом стадионе. А потом прохладный напиток, последние 20 километров на трассе питья уже не было, до меня все съели. Удовольствие от бега передать словами нельзя. Его нужно прочувствовать.

После окончания института остался в нем работать сначала лаборантом на кафедре автоматики, потом ректором стал Таранов М.С. и поставил меня начальником вновь созданного Центра сервисного и программного обеспечения компьютерными технологиями Азово-Черноморской государственной академии (ЦСиПОКТ АЧГАА). В ней было 50 компьютеров, в то время. Через четыре года, когда я уходил в предприниматели, их стало более 500. Вел компьютерные курсы, немного преподавал. Ни копейки ни с одного студента в карман свой не положил. Белая ворона.

Со своим родным отцом я не виделся 20 лет. Даже после службы в Армии я проехал через город Мин-Воды Ставропольского края, где я родился и жил мой отец, но с ним не увиделся. С первой женой Любовью, я прожил восемь лет. И потом мы расстались. Я понял, что бесполезно призывать человека к верности, и что бороться с ее изменами бесполезно. А за год до этого я уже на своей машине съездил в Батайск, в тот дом где жила Тамара Чиж. Ее отец умер, а она сама уехала на заработки в Магаданскую область. Не знаю как, но я нашел ее телефон в Магадане и позвонил ей, ночью. По междугородке через почту. Разница во времени около 10 часов. Мы пообщались. Сказал, что люблю, скучаю, хочу к ней приехать в Магадан. Она ответила, что у нее есть оказия и она сама в отпуск скоро приедет в Батайск. Моему счастью не было предела. На работу принесли телеграмму, прилетаю Ростов, рейс самолета, время. После работы заехал в Батайск, купил охапку тюльпанов, еще зима была и примчался в аэропорт. Встретил, она прилетела с чудесной дочкой. Приехали в ее отчий дом в Батайске. Пятница вечер. Субботу и воскресенье мы провели вместе. Двое суток и две ночи. По ночам я спал как сурок, измотанный ожиданием. И опять, далее поцелуя у нас дело не пошло. Ну не знаю почему до сих пор. Возможно ей был нужен мужчина другого склада, темперамента, поведения. Но она мой идеал и люблю ее до сих пор. В воскресенье вечером всю дорогу умываясь слезами приезжаю домой и на пороге меня встречает мой родной отец! В доме официальной жены. Я был в шоке. Он приехал ко мне в пятницу вечером, а я умчался к другой на выходные. Во вторник я еще раз съездил в Батайск, попрощаться и наплакаться вволю на обратном пути. Отец изъявил желание жить со мной, остаться в Зернограде. И мама в то время была свободной. А он все эти дни был довольно сильно накачан успокаивающими таблетками и больше спал. Я ему отказал, в чем буду винить себя до своего последнего дня. И отвез его на вокзал. Он уехал. А через год его не стало. Он всю жизнь болел ногами. Женщина, что с ним жила последние лет 20 сказала, что упал. Ударился головой о железную кровать и сразу умер. Однако чуйка внутри меня говорит иное. Скорее всего он все-таки решил переехать ко мне. А она его не отпустила. И голова была проломлена бутылкой. Да простит меня Господь за такие подозрения. Взял его инструмента, сколько смог, приехав на похороны. И стараюсь периодически наведываться убирать его могилу в МинВодах. И ушел он, не дожив даже до 50 лет!

Уже в институте АЧГАА, спартакиада сотрудников, против меня жребий выпал перворазряднику. Знаю, что он заведомо сильнее меня. Решили размяться, не в зачет партия. Играли в спортзале. Небольшой столик и два стула. Начали играть, я белыми. Мой оппонент возмущается всю игру, что-то у него не ладится, а что он не поймет. И вдруг я у него выигрываю, да еще с жертвой фигуры. Уже и толпа зевак вокруг нас собралась. Давай вторую, давай. Только начали, и его осенило. Столик неправильно стоит! Его повернуть надо на 90 градусов. Черная диагональ должна быть слева-направо, а у нас наоборот. И весь его опыт давал сбой. А мне, как снова начинающему шахматисту было все едино, справа она или слева.

Прожив восемь лет со своей супругой и устав с ней бороться, за чистоту советских людей, мы расстались. Болезненно. Оставил ей все. Даже собственную машину подарил. Ее обещания не подавать на алименты хватило на два года, целых. Мои принципы пошатнулись, а кому это понравится. Впервые, несмотря на бег, появились проблемы с сердцем. Побегал по клиникам. Врачи погоняли и спрашивают, а зачем вы бегаете? За здоровьем отвечаю. Вы знаете, что вы никогда не будете чемпионом, у вас средние данные. Ну и что? А в чемпионы я и не записываюсь. Мне нравится моя спортивная форма и самочувствие. Поскольку жить пришлось по соседству, улица Пархоменко 53 и 55, меня это не очень устраивало, и я уехал на Урал к своему брату. Тот устроил меня на работу мастером строителем на Белоярскую атомную станцию. Поселок Заречный, под Свердловском. Как и Зерноград в 60 км от областного центра. Проработал там один год. Очень красиво, поселок атомщиков стоит в сосновом бору. Зимой мороз не то, что у нас, за 40 и переносится легко, влажность меньше. Бегал каждый день, исключение если мороз за 40 с ветром от 7 метров в секунду. Начал моржеваться. Благо рыбаки окна во льду вырубали. Потом начал бегать на край пруда, куда атомная станция теплую воду сбрасывает, там круглый год вода не замерзает.

Жил в гостинице, один. Питание в столовой. Случай запомнился. Бегал и вставал всегда рано, жаворонок по натуре. Темнело там в 4 часа и вставало солнце зимой в десятом часу дня. Ночи длинные. Проснулся. Вскочил в спортивные трусы и побежал на улицу. Удивился, что на вахте на меня как-то странно посмотрели, как будто первый раз видят. На улице тоже поведение народа было не понятно. Косятся как-то. Мотоциклист среди зимы за мной увязался. Взад и вперед ездил, явно наблюдая куда бегу. До станции и назад около десяти километров, чуть меньше часа. Забегаю в вестибюль, смотрю на часы и все понимаю. Половина второго ночи. А я уже вернулся с утренней пробежки. Прям смешно, моей рассеянности. Осенью один раз на сессию в Зерноград вернулся, весной второй раз и больше уже уезжать на Урал не захотелось. Остыл от своей зазнобы. Почти что за год. Но жить одному не хорошо, не уютно.

Остался у меня от первой жены сын Иван. В честь отца назвал. Когда мы расстались было ему четыре года. Договорился с женой. Я выбираю кума, ты куму. Согласилась. Приходит в гости наш сосед – Черников. Она у него спрашивает, пойдешь к Ивану в кумовья? При мне. Я в ступоре. Промолчал. Пойду говорит, а почему нет. Сосед ушел, спрашиваю, как же так, мы что договаривались? Подумаешь, говорит, тогда куму выбирай, раз такой принципиальный. Ладно. А ходила к нам в гости ее знакомая, когда-то они в яслях вместе работали. Авдеенко Наталья Федоровна. Хочу ее кумой. Договорились, она не против была. Окрестили сына.

В отличии от Любы, она на семь лет старше ее, с мужчинами она дальше разговоров дело не доводила. И на то была уважительная причина. Она страдала наследственной болезнью, от своего отца – куриной слепотой. Сначала не видела в темноте. Потом в сумерках видеть перестала. Школу успела закончить. А возрасте Христа, 33 года, когда мне было у нее была первая группа инвалидности и она слегка различала силуэт человека боковым зрением. Причем оно постоянно ухудшалось. Она решила и сказала, что детей у нее не будет никогда. Чтобы не распространять далее свой недуг. Меня это не испугало, и я начал с ней встречаться. Шесть месяцев, пока ее мама, пусть земля ей будет пухом, не поставила ей ультиматум. Что над парнем издеваешься, если он тебе не нужен, так ему и скажи, а если нужен, пусть у нас остается. И она меня оставила. Моему счастью не было предела. Мы жили вдвоем в летней кухне, топили дровами. Теща с мужем в доме. У меня был самый интересный период моей жизни. Закончил институт, остался в нем работать. Возглавил ЦСиПОКТ АЧГАА. Поступил в аспирантуру. Окончил, защитился. Ей давали путевки в санаторий, я за сопровождающего ездил. Человек она очень аккуратный, за два часа до поезда из Ростова мы должны быть на вокзале. А холодать начало. Сумки не слабые. При переходе из вокзала в вагон, скрутил радикулит, основательно. Приехали в санаторий, входной осмотр врачами. Те говорят, сразу видно, кто кого привез. Не-а, отвечаю, она у меня инвалид первой группы, а я за сопровождающего. Не беда, отвечают, сегодня поправим, у нас чудный мануальный терапевт есть. Я не поверил. Много лет знаком с радикулитом, но, чтобы в один день, ни разу, кроме моей бабушки. Пришли к нему. Положил на кушетку, погладил. Потом сильно нажал одну точку, на спине, сверху лопатки. Ойкнул и куда вся боль делась. Вставай говорит и можешь бегать. И правда. Бывают же чудеса на этой планете.

Обедаем в столовой. Соленые помидоры зеленые были, целые. За столиком сели напротив друг друга, вдвоем. Наталья как закричит, ой, мне что-то в глаз попало. На всю столовую. Не кричи, говорю, бери салфетку, подаю. Это я помидор укусил, прости. Специально так никогда не попадешь. В соломе спит и зубами чешется, это не про меня. Но … Тем не менее никогда, по возможности, стараюсь не присутствовать на совместном принятии пищи. По жизни. Неуютно себя чувствую.

Полгода пожил с тещей, и мы переехали с Натальей в достроенный мною собственный дом. Дом, саманная кухня от мамы, погреб сделал, баню, колодец вырыл, сарайчики для свиней, кур и кроликов. Мама еще козу держала одно время. Но характером они с ней не сошлись, продали. Козу. Делал как для себя. Жена на работе рассказывает. Над свинарником второй этаж, куры туда на ночь ходят и яйца там несут. По лесенке поднимаются. А утром выходят сами. И нужно им было перед новым годом вопрос задать, как же они по лесенке наверх лазят. Ее знакомая, вместе работали, Зинаида Романовна на нашей улице жила, водила ее на работу и с работы, домой. Вечер, один дома. Звонок в дверь, открываю, стоит моя Наталья и говорит, что петух ей глаз выбил, в крови и держится за него. Промыл, посмотрел, все цело. А она родилась 31 декабря, день рождения через неделю. Ну как говорю, тебе петух до глаза достал? Девчата на работе спросили, и я решила посмотреть, придя домой, как. Пошла в курятник (никогда сама ранее в него не ходила, я один со всем хозяйством управлялся). И заглянула в окошко, оно как раз напротив лица. Петуху такое дерзкое вторжение не понравилось, и он спикировал с насеста прямо ей в глаз. Обошлось, слава Богу. Но новый год и день рождения прошли с синяком, во весь глаз.

Возвращается родной брат с тюрьмы. Мама ушла жить на квартиру с осетинцем. Два хозяина в одном дворе не хорошо. Продал свой дом, купил себе квартиру на Военведе, брату флигель в центре. Пришел брат Михаил, сразу женился. Жена из двойняшек. Отец брата тоже из двойни был. Родилось два сына, погодки. А лет через десять двойня, пацаны. Живут и сейчас дружно, слава Богу. Покрестились в этом году. Заядлый рыбак. Это для него отдушина. Хоть и работает на машине, всю жизнь, но перед сном, или ранее, обязательно стопку внутрь примет. Но чтобы напиться, никогда, ни-ни. Как и отец его.

А потом была аспирантура. Три года. Успешно закончил. Идею защиты по воздушной подушке мне не одобрили в ученом совете. Пришлось писать диссертацию Совершенствование системы мойки молокопровода доильной установки УДС-3А. По теме моего руководителя Краснова И.Н. Защитил на отлично, и даже в срок. 20 лет учебы не прошли даром. Много писал, даже докторские диссертации для своих преподавателей и не только. Максимальные мои заработки были в институте, при изучении сопромата и термеха. Тут объем знаний был меньше, чем в техникуме нам давали. Преподаватели были в восторге от меня. С экзамена по сопромату декан меня выгнал, спросил, как я собираюсь решать, а потом другую задачу, взял зачетку, поставил пять и сказал, что мне тут делать нечего. После чего устроил разнос для всей группы. Что они лодыри, лентяи, тунеядцы и бездельники. Решал не только своему курсу, не бесплатно, но и еще многим студентам позднее. Мне понравилось меценатство. На печатной машинке делал заготовки, а потом вписывал разные варианты руками. Чтобы время свое экономить.

Не забуду, как сдавал философию. Из-за радикулита не смог сдать со своей группой. Пришел сдавать вместе с очниками. Предмет мне нравился и я был готов, как всегда. Взял билет, написал ответы, сел отвечать. Быстро ответил, по билету, потом на дополнительные вопросы. Обратил внимание, что стандартный шум, гул в зале становился все тише, потом полная тишина. А потом подняв голову увидел, что никто на экзамене не писал. Все слушали меня и сидели неподвижно. Преподаватель это тоже увидела, и сказала студентам, ну что? Как отвечает заочник. И как отвечаете вы? Учитесь. Все дело было в конспектах. Дословная запись. По вопросам на экзамен готовились ответы, на все вопросы. Сначала полный и подробный ответ. Второй экземпляр – сокращенный. По одному абзацу на вопрос. Это учится наизусть. И так по всем предметам.

В аспирантуре изучал программирование, у Лишнего. Бейсик. Придумал задачу и решил ее с помощью компьютера. На экзамене он мне трояк поставил, на теоретические вопросы не блестяще ответил. Но программистом стал. На Визуал Бейсике работать начал. Нравится он мне. Из пакета Майкрософт Офиса. В Ексел. Возможности почти безграничные.

Сначала раз ушел из академии, завес свое ИП. Пару лет поработал, не понравилось. Вернулся в академию. Еще год поработал. Еще больше не понравилось. И ушел к своей ученице, Наталье. Она институт закончила и стала работать главбухом в учхозе Зерновое. Взяли меня работать программистом в бухгалтерию учхоза. Директор поставил задачу, хватит печатать на машинке, когда уже компьютеры появились, учитель печатать на принтере все документы. А учет бумажный, по старой советской системе. Шахматка.

А можно скопировать, весь наш учет в компьютер, чтобы его не менять? Спрашивает. Можно. И перенес все их документы в компьютер, установив связи, ссылки. Написал на макросах автоматизацию для всех бухгалтеров. Их больше десяти человек тогда работало. Заносят исходные данные и сразу готовый отчет в нужном виде. Написал тогда много программ. Зарплата. Одна из них. Вносят в компьютер все начисления и удержания и получают готовые ведомости к выдаче зарплаты, квитки на каждого. Расчет больничных и отпускных. Складской учет. Отдел кадров, в одном файле!!! Взаиморасчеты с организациями. Расчет себестоимости кафе по калькуляционным карточкам. И много еще чего, все, что необходимо.

Основной доход от продажи зерновых культур. А программу для весовых сделать сможешь, спрашивает Абрамов В.Г. директор меня. Да. Обучить людей, пожилых пенсионерок? Да. Написал. Поставили на весовые компьютеры. Обучил. Первый день уборки. Все пишут как всегда по старинке в тетради. Приезжает директор. Почему не на компьютере, то же самое. А я забула, отвечают. После непередаваемой грубой брани, завтра на твоем месте будет другая молодая, которая будет делать так, как я сказал, если к вечеру на столе у меня не будет компьютерного отчета. Хлопнул дверью и ушел. К утру у него на столе было три отчета (три весовых в хозяйстве) с распечаткой за прошлый день. По водителям, комбайнерам и перевозкам. Точная копия бумажных. Но на принтере с компьютера. Вначале, конечно, женщины буксовали, пока не запомнили последовательность своих действий. Зато потом благодарили. Не менее двух трех часов ночью уходило, пока не сведут все цифры, чтобы все сходилось. На компьютере же, после последнего рейса нужно просто распечатать отчеты. И все. Где пару минут и три часа. А утром с рассветом нужно опять быть на работе допоздна. Три недели идет уборка.

Несколько лет я проработал бухгалтером программистом в учхозе. А потом жена директора решила завести, расширить собственный бизнес. Лихие девяностые годы. Строит она магазин. Открывает Эльдорадо и приглашает меня в партнеры. Вначале было именно так. Два индивидуальных предпринимателя открылись под одной крышей. Она дала мне на открытие 300 тысяч рублей. Даже без расписки. Свои люди. Купить свой компьютерный товар и продавать его вместе с Эльдорадо. Привела своего бухгалтера. Который как бы, автоматом, и мои бухгалтером стал. Через месяц работы бухгалтер спрашивает, а какую вы себе зарплату Владимир Иванович желаете? Сколько Вам заплатить? Это было начало. Через год я свой бизнес потерял в этом помещении и меня попросили, культурно, с работы, учхоза. В том числе. По собственному желанию. В то время трагически погиб ее сын, человек чистейшей души, прокурор, умница и отличник. Остался в их семье один сын, который тоже пошел в прокуратуру по стопам старшего брата.

Арендовал помещение у Железной в Маяке и начал все сначала. С чистого листа. Был 2007 год. Докризисный период. Если в те времена ежедневный доход от Эльдорадо иногда превышал миллион рублей, то у меня в Клубе Информационных Технологий (КИТ) он мог достигнуть ста тысяч в сутки. Оборот был большой, поскольку у людей на руках были деньги, в отличие от сегодняшнего дня. Завел ООО «КИТ», потом ООО «ИКАР» нацеленный на аппараты на воздушной подушке и электротранспорт. Но, увы, спроса на них не было. Господдержки, на которую рассчитывал, не получил тоже. Пришлось закрыть оба ООО и открыть Индивидуального предпринимателя.

Последнее мое участие в соревнованиях по бегу был Донской марафон 2008 года. Бежать 42 км был не готов физически, но пробежать десятку очень хотелось. На десятку бежал бывший чемпион области, моложе меня, тоже предприниматель. Он был не сильно подготовлен и у меня был шанс его обогнать. Со старта пристроился за его спиной. В этом забеге бежал еще и негр. Лет на 10 меня моложе. Вперед умчался. А у меня в то время был адреналин в крови. «Сделаю» и негра, решил я. Обошел своего «чемпиона» и пристроился за чернокожим. Взял его темп. За пару километров до финиша, вижу, что на ускорение он не способен. И тогда я его плавно обошел и пошел впереди чуть быстрее него. «Сделал» все-таки, доволен как слон.